http://alexey5351.livejournal.com/12748
У людей с гипертрофированным, жестким, авторитарным Супер-Эго (обсессивных, нарциссичных, итд) довольно часто бывает такое состояние – ожидание нападения, засады, критики. Аналитически можно говорить о том, что они проецируют свойства своего критичного Супер-Эго на окружающих, что приводит к параноидальной тревоге; то есть они сначала проецируют злость наружу, а потом ее боятся. Нейрологически можно сказать, что в результате, регулярного “получения по башке” в прошлом люди адаптируются таким образом, что предсказывают нападение и ожидают его в будущем, что позволяет им быть чуть более готовыми. Повторенное достаточно раз взаимодействие с жесткой фигурой авторитета становится базовым трафаретом, из которого потом получаются другие взаимодействия. Проблема только в том, что этот паттерн может стать устойчивым и жестким и не выключаться там, где реальной опасности нет. В этом случае происходит переоценка уровня опасности. Например, повышенный фон подозрительной тревоги – один из симптомов пост-травматического расстройства; этот фон тревоги является одновременно и симптомом и формой адаптации организма. И в нейро и в аналитическом описании важно, что аффективно человек чувствует тревогу. Если вернуться к психоанализу в течении Фрейда-Бреннера (Эго психологии), то вид тревоги в этом случае так и называется - супер-эго тревогой (тревога наказания) – что в плане развития психики является более продвинутым типом тревоги, чем более базовые виды Бреннеровских calamities – тревоги потери объекта, тревога потери любви объекта, и кастрационной тревоги. В школе объектных отношений Кляйн нетрудно увидеть, что это состояние ожидания нападения соответствует параноидально-шизоидной позиции.
Какие возможны способы совладания в невротическом спектре этой тревоги?
Вариантов множество разных. Например, возвращаясь к Кляйн, можно говорить о проективной идентификации (что наверное является самым распространенным способом). То есть человек ожидающий нападения может не просто проецировать темное на соседа, но и провоцировать соседа играть назначенную ему темную роль, а в финальной фазе ткнуть соседа носом в это дело – "я же тебе говорил, что ты гад, вот видишь, так оно и есть." В практическом смысле подобное ожидание нападения может привести к провокации конфликта. Это кажется нелогичным на первый взгляд, но с нейропсихоаналитической точки зрения логика есть. А именно – страх – это чувство интенсивное, но временное, страх проходит. Тревога длится и изматывает. В этом смысле смена ожидания нападения на явный конфликт помогает окончить томительное ожидание и избавляет от тревоги. В экстремальной точке процесса, особенно у травмированных клиентов – спокойные моменты становятся триггером как таковым и могут вызывать тревогу. Примерно как если сейчас светит солнце, то это значит что скоро будет шторм. Я хочу чтобы шторм был прямо сейчас, потому что тогда его не надо томительно ждать, наоборот, я буду знать, что вслед за ним будет период спокойствия. (Подобные паэттерны очень часто симптоматичны в пост травме)
Другой способ совладания в нарциссичном спектре – это "поесть досыта пока не отобрали тарелку." В аналитической терминологии этот процесс – либо выражение устойчивого оралитета, либо регресс в оральную стадию. Иногда он выражается в виде оральной агрессии. Собеседник человека в этом cлучае будет ощущать, что к нему (или к ней) хотят забраться на колени, высосать досуха или сожрать целиком. На более поверхностном уровне это может ощущаться как бездонный резервуар неразрешимых проблем, жалоб, просьб и требований постоянной заботы и внимания.
Вот эта связка – что человек постоянно ожидающий нападения может не просто напасть сам или спровоцировать конфликт, но и решить как следует поесть накануне шторма – это важное клиническое наблюдение (Dr. King, personal communication.) Терапевтически это объясняет, почему подход Кохута и Винникотта работает в нарциссичном спектре, а более жесткие подходы чистой Эго психологии (анализ конфликта, работа с защитами, итд) работают не очень.
Ведь когда на симптоматическом уровне заметен суровый оралитет, то в терапии Хайнца Кохута и Дональда Винникотта человека во-первых долго и качественно кормят – столько, сколько потребуется, а не 10-12 сессий. Во-вторых, медленно и осторожно видоизменяют критичное, жесткое Супер-Эго на более адекватное – уважительное, справедливое, благосклонное, и самое главное – гибкое, то есть мягкое в общем и целом, но твердое когда потребуется, соблюдающее и уважающее границы других ментальных структур. Когда над человеком домоклов меч неизбежного наказания не висит, то и импульс как следует поесть напоследок не такой сильный.
Не знаю, как вам, а мне нравится это динамическое описание. С ним можно быть несогласным, особенно если подойти к нему сухо и буквально. Но, я надеюсь, практикующие терапевты узнают в вышеизложенном довольно часто встречающуюся картинку.
В заключение хочется заметить, что острый оралитет не всегда означает давление Супер-Эго. Например, в ситуации острого депрессивного кризиса, острой паники, и других экстремальных состояний оралитет совсем другой и подход к нему другой. То есть иногда человек сильно хочет есть не потому что тарелку отберут, а потому что очень сильно голоден и поесть нужно. Отделить одно от другого важно. Иногда в этом помогает вопрос - появляется ли постепенно насыщение в процессе еды или нет? Если нет, то вероятность невротичности голода высокая.
_
Вопрос для рефлексии - насколько часто вы ощущаете себя в полной, тотальной безопасности от критики, нападения, наезда, засады, подвоха? Если редко, то стоит подумать о том, что происходит в этом состоянии тревожного ожидания.
Источники:
Brenner, C. (1982). The Mind in conflict. New York: International Universities Press.
No comments:
Post a Comment